, one smart aleck from , who took somethin to town—either to sell or to buy; it’s impossible to make out from such a distance: I went far away lookin for seasonal work and my storm lamp doesn’t much in the alien darkness, while my years ain’t a match for . is quite fine, but , his nephew, is worried, he’s sendin him a . Their arrives at the lodge, sees how . and keeps sayin: . . My dear uncle Pete—that’s what is written there—I am no longer hopin you’ll bring back any , but I keep hopin that durin your mercantile absence from our places you did not live like a heartless windbag, but that you boldly dreamed about the alphabet. In tears, begs his comrades in the : Help me with advice ’cuz I’m dyin here. Pavel sent me to ; who knows , I just know he’s mad I’m slower than molasses in January, and right now I’ve got neither the merchandise nor the money, and even less the vital to him. He’s naggin me : Do whatever you want, he says, but abstain from an empty-handed return. Well, perhaps it will be possible to reciprocally extract the from someone, but where can one get the ; it has stumped us, . With the letter ge, shares , we came up without a problem; it resembles the gallows, it does, , ge, and ge. , be almost like ve, and ve almost like be, but zhe—that . , —I drop in to celebrate the of my unsuccessful to the hilt and to the core . . Halloo, we did not get separated, we moaned with banged heads and with dislocations, halloo, we did not get separated, we kept jokin, continuin our journey with difficulty. But we were jokin untimely, . ’Cuz, when it turned light, I discovered that my suffered durin the fall more than we did. and in that region it was impossible to find a competent wheel fixer or a cooper to undertake the real repair. Therefore, havin suffered enough from sharpenin on the damaged construction, , ahead of schedule. I was ploddin . And as long as I was ploddin, figurin out with what I was gonna pay in the eatery, the main wheel was breakin more and more; it was the . , I drop in and greet the tramps present there. And meanwhile, . I looked: The pieces were lyin . Cursin my unenviable , angry, I roughed up the apparatus to take out from circulation the crosspiece with the bushin, which, without the rim, looked strangely orphaned. . . And then , the wise warden, about whom songs were already made in those days, when we, dear of mine, weren’t even close to bein present, he, who was registered here from the very beginnin of beginnins, always wore garments lined with , and brewed hooch and from times immemorial, he squinted, , and turned to . ’Nuf grievin about your grief, : ? Look more carefully: Ain’t the thing you’re searchin for , thrown there neglectfully by Ilya? reproaches the warden, puttin him to shame: You like to play games with my weak mind, what the hell for do I and Pavel need the worthless wheel of the grindin mechanism, and it is still unknown whether the owner will let us take it, perhaps he himself needs it? : ; I am teachin you somethin else. . And they had a drink. And the others, with the exception of this here correspondent of , also had a swig, while the latter . Well, said , sniffin his sleeve as a chaser, what kind of sound can be heard at the Wolf River, when one of our grinders starts workin on his grindin stand, ain’t it zhe-zhe-zhe? Exactly. That’s why I am askin, continued talkin to : The wheel from the grindin stand, which is turned upside down, ain’t it sorta-kinda the sought letter? The public looked and gasped—ha, the spittin image. , Pavel and I will have a zhe, rejoiced, only it’s a pity that money, he rejoiced, I don’t have, otherwise I would you accordin to your needs. Don’t rack your brains too much, calms him down, don’t despair, go and borrow from someone. But from whom can I borrow, despairs , if here everybody gets hold of money by borrowin. And did you try to ask , beckoned to him. And this , permit me to recommend, up to a certain time did not use money, even though he enjoyed himself, ’cuz he was treated for free, on the house, splittin for this purpose a certain madam with a not so bad , who was a server here, in the establishment, and indulged the warden in everythin from A to Z, and for that reason he was able to put away his pension for rainy days. And when they came, when ’s paramour, from head to toe, sailed away on the inspector’s cutter and left for her abandonee a written note, “Don’t look for me, please,” then . Nothin happened to him—he started enjoyin himself again, but now and, like all of us, makin purchases with what we call cash, which, however, so far he has, while in our there is a fundamental confusion. sits down next to the warden and looks at him from the bottom of his heart. After a while, the latter asks : Why are you starin at me, haven’t you ever seen me before, and don’t you have nothin else to stare at? . Well, you see, I wanna try, apologizes, to borrow some means from you. So go ahead, try, instructs, otherwise what’s the use starin in vain? Hearin this, replies to with simplicity: Warden-warden, be my friend, lend me some. I can never be your friend, pal; after all, I am a warden and you’re just an , but money, don’t be cross, I will give you—I’m not a . And gives him big money. The public lived it up well on ’s savins, , and they also nodded to me to join them. ’Cuz, after all, whose wheel cracked, if one thinks about it? , and so suddenly got lucky.

. I respond: Hold on, I’ll postpone my despair for a while, gimme the now . Take off your new fashionable , she , roll up your as high as it’ll possibly go, step into me up to your knees, and wander slowly, pinchin the bottom with your foot; I guarantee you’ll discover what you need in a jiffy. I follow the river’s advice and step into it, flowin, and eventually stuff my shoulder bag to the gills. I set up in some hollow a bonfire—I keep , and simultaneously dryin my rags, which, God be praised, I still own. , and at the same time I’m losin my mind. A certain —, as in the workshop the drafts blow from all the cracks, , crawl out from all the corners—so this , washin my substantial apparels, kept esplainin that . You are stuck on her, said my friend, you are stuck, and as a result, my life’s bitter. And when you’re sleepin, sometimes , you shove your in all my places, but you call her—and I’m jealous. You’re achin for the with your entire feeble, booze-infused guts and your brains half and half with your snot drip out from you and spread on your work clothes, and the winds are dryin them. That’s right, , You will touch when we personally meet, You will touch the fabric of my —see, like a . I pity you, the woman grieved about me, , you are a bunch of grass, dry and scattered; it would be better if took you to Himself quickly, so you wouldn’t suffer no more hardships in this world, wouldn’t blabber nonsense, wouldn’t abuse them in vain, wouldn’t make sparks at night, from the useful citizens, wouldn’t long no more for the . Otherwise, will finally dry up like the and you will become completely stupid, . That’s how she grieved, adjustin my old rags, and her resounded far and wide. And I was thinkin to myself, sittin in the nappin shed: Abandon hopes for my quick departure, I will loom here-there a little more, I will be an eyesore for some folks a bit longer, I will breathe down the neck of some folks, I will still . , You will probably think, what kind of a shed are you talkin about? What can I say? A shed like any other, only for nappin. There are containers, all kinds of things, spices, food, and about half a dozen of mousetraps manufactured by the spring co-op. Hard to believe: Is it possible that the need for them reached even the ? There are also brooms, and bathhouse twigs, a stockpile of candles, everythin’s in order, everythin’s shipshape. But besides this you notice somethin particular: There is a mattress filled with all kinds of stuff. You break your back the entire day, circulate from house to house or from workshop to workshop, drop in for an hour to the , then you glide under the of your , and she starts grumblin: Go split some logs, go chop the wood, otherwise, lazybones, in due course you’ll fly out from these digs. So you’re forced to to the log pile, hit and split wood with the hatchet. And the only light in your window—spring, April, when you can finally vanish into thin air—will shine beyond the until the . And for now, kiddo, there’s no place to go, and the blizzard, fella, wolfs you down. So I chopped, hacked—and from that moment until supper Ilya’s involved in a smoke break in the shed and a nap on the cherished junk. to me, but ? I toss and turn and, in order not to lie there uselessly, I patch them gaps in education. The books I own are few but wonderful, old. There’s among them one about a . It’s not big, I agree, but, after all, . Once upon a time, it claims, there lived an old man and an old woman. Fine, I agree. And they had, supposedly, . Again, I’m not arguin, it’s a natural thing; the folk around here are quite poor, but despite that, one or two specimens occasionally settle down in the attics of some individual owners. But not long, as a rule, not long, unfortunately, is the life of them little souls. , . . I’ll esplain on an example. The sends for some late —. I had begged the from the co-op and set off to the Mangy Pines. And You remain in the city, even though, , I invited You, too: Keep me company, I said. But then, it’s not clear if You have a basket. But even if You don’t—no problem, ask some folks to let You carry one for a while, You’re an experienced , refusal would be surprisin. However, in order not to cast a shadow on the fence, so to speak, and complicate the enterprise, I—when You start askin— I will wait in a hidey-hole. I am worried that if they realize that You’re sailin for mushrooms with me, then in eyes You’ll get, unexpectedly, . I will wait, I will, I’ll pinch some on the pasture, I’ll pull out some wild for later. Don’t reproach me for curiosity, but do You, on Your part, consume this lovely root? Don’t be shy, just lemme know. Your word is law. Before You had a chance to blink—I already pulled out enough for You, too. And somethin else: Rubber , have You managed to procure rubber for Yourself? I don’t have them, but don’t compare Yourself to me, I am not the best example, from Easter until the I strut around barefooted—I’m used to it, my sole is abrasive, eternal: My heel’s like sandpaper, but even it gets penetrated by mornin dews. However, I don’t complain, . In contrast, on the , when the —right away I put my on and no fiend is a match for me. And when the waters freeze—go ahead, tie a blade with a rope and vamoose. Therefore, anythin else maybe, but a , speakin, doesn’t pinch us. Perhaps You will prick up Your ears in my address: That there’s no in the grinder’s possession—there’s no special wonder either, but by whose generosity did he get hold of the valenok? I’ll make a confession: I snagged the footwear one day.

Cold, mold, hunger everywhere, ground drafts, typhus— whatever you want—but with there’s a . True, in the ward, let’s give it its due, there was a pair—but one for all, so the patients could take turns and manage their promenaids. Usually with a certain colleague . Fortune smiled on us, you may say; , so we like two mutts. ; everybody around recognized us with respect. To change the dressin, to get a supply of pills from a nurse, to deploy ourselves in the corner with the auntie from the female ward—everywhere we scurry side by side. ; however, over there it resembles more the first, and over here it takes more after the second. Irreplaceable for each other we were also durin the abovementioned promenaids. ’Cuz, really, is it possible to manage a lot individually in the nippy outside—complete gloom. Some barely walkin almost-goner will stroll for five minutes, admire the , remember his —and he’s had enough. He’ll track back, frownin, take off the valenki and throw them away: Who’d like to slide them checkers with me, he asks, sorta makin a smile with his mouth, while melancholy’s eatin him up. —that’s his philosophy. And my and my colleague’s is opposite. We divide this snow-dusted pair with our hands tremblin from joy, each of us puts on what’s his, and we’re hoppin into the open air. . We hobble, resolutely, to —come and see: here you’ve got a , and a , like had , and the hospital cats, fat, well-nourished on our hospital fare, . There is also the hospital coal sled—we used it, too. After sleddin, gettin filthy, and fillin our boot tops with snow, we start a snowball fight with the recuperatin young’uns. , when he sees it. At first the kids kept their distance from us, especially from me. And why not; even I, before becomin familiar with myself, was afraid to stare in mirrors—such a mug is no joke, not to mention that . But gradually the tykes became tame, even got attached to us, I’d say. Sometimes, we only hear: Grampa —that’s what they called me—Grampa , tell us a story, give us a piggyback ride, and don’t hide your stump, show us. That is, they drove us bonkers. At the same time, to , , . , he put together delightful couplets for them; You and I are nothin in comparison with him, my , . I would quote these compositions of his, but I’m afraid You won’t approve; , that is, decent not for everybody. For instance, . Once a bitch her cooter against the fence knocked, and now she is achin—her cooter got blocked. And after that I am quite embarrassed, . Just imagine: But three friendly stud dogs helped her with the pain, they did what was needed— she’s happy again. Just think! And other pieces similar to that. How much fun our nippers had! Well, we did some work, had fun with the tots—and . It’s time for us, consequently, to get to the . In the thicket stood, secluded, , a house. Not really a house but , and some whitish plants, perhaps willows, were bendin over it, like . And announced: Anatomical Theater. A familiar orderly carried out his duties there. Right away we go to see him in the cellar: Are you keepin watch? Come on, show us your . The opens the vaults wide: Have a look, I don’t mind, so far I don’t charge for shows. He knew them by histories of their illnesses, with all the details, by heart—. I remember, he had in storage for about two weeks a gal of . On the skinny side, redheaded, collarbones and ankels, with curly hair everywhere. Her relatives could not be found; it would be time to bury her—but there’s a problem, there’s no one to do it. She was nice, very nice, and though dead, but not sad; she was smilin—as if it was not about her— . She passed away from hot shakes, she entrusted herself, unlucky, to some young guy, but was not able to forget him soon enough—and goodbye. , I am grief-stricken, , is there anyone for whom you did not come true, couldn’t you have sheltered at least? He, the beast, would have saved you, the beauty, from all adversities, and you’d manage together somehow. ’Cuz what is unhappiness and what is happiness, if you think about it? . But ’nuf grievin. So, dear orderly, splash for us, please, some , give the invaliduals a small servin from the big health services. We are suppin and talkin. To our hospitable host—a question: How can you stand it to work in such a , ain’t it depressin, ain’t it disgustin? There’s disrespect, sounds the answer; pathology is a cruel thing, the postmortem medics have no pity on our body, they keep guttin, God forbid you croak, they won’t miss a spot. And the young female student doctors do the same—such smarty-panties, they grab whatever they can. But move your own brain, where could I hop off from the given position, where else would I be able to decant for all of you lost souls? And he himself in turn gets desperately concerned about us: What on earth made you the way you are, if it’s not a secret? I tell him—so and so, this and that way. And —started spreadin . He reports that not too long ago there began, supposedly, the most fiercest campaign, and he was shaved, as ill luck would have it, to fight on these fronts. . She saw him off, but there’s shootin, there—the brave commander orders: Forward march—he’s cussin—and if you don’t, I’ll shoot you. No way out—he had to march, and so, obviously, and thrown behind the . He screamed, he admits, like one bein slaughtered. A poet, was : Okeydokey, . Or somethin more or less civilian, related to transport: When my dear wife, he says, to the conductor was promoted, with the controller an affair she plotted; I don’t know whether I should even care, but I already don’t pay for my fare. Usually our conversations in the mortuary kept flowin like a stream, but even they flowed by and away, they poured down like the sand in an hourglass. Everythin passes, but the worthy things first of all. Hello, discharge—you descended, broke loose. Namely, one resplendent mornin, the general hospital evacuator, doctor, visits the dinin hall. Even not just a doctor but a hulk of a doc, a fatso. We are havin lunch: dinner, that is. It’s brought to our attention that tomorrow mornin Sidorov and Petrov with all their possessions are hobblin to disinfection, and afterward with are limpin without delay home. We’re in trouble, I and . ’Cuz just for the sake of a good yarn I mentioned here Sidorov and Petrov. Upon verification, it turned out that no Petrov and even less Sidorov on this flayer’s removal list. and humble there. , , I whispered, we’re bein condemned to discharge. And he is requestin an additional servin. And our chef-cook, she asks angrily: What, didn’t you stuff yourself enough? answers meekly: When I was a nut case, a medic woman advised me: When some unpleasant thing happens, munch as much as you can of somethin—and everythin will vanish in a trice. What kind of unpleasant thing, the fat cook curses the poet, you are stretchin me over the rack. Well, such, replies calmly, such, that the chicken we had for the second course turned out to be old, and it all got stuck in my teeth. I started wondrin again, not for the first time. From where, reveal the secret hidin nothin, ; after all, no such bird has yet hatched from the world egg that this health center is fated to chew. Our doctors of science used to fatten us up with porridge, and claims that it got stuck. And not long, not long, I repeat, these small creatures live, since they should never peck on wasps. But even as hard as they are peckin on wasps. And these are infected, sick, and it so happens that the feathered race goes through a plague. In my it’s written: The one tasted the golden wasps and laid for the old folks an egg, not an ordinary one but golden. It would seem nothin better could be even expected— take it and fry. But not everythin turns to ’s glory beyond the . The old woman tried to break it, tried to break the egg—but not quite. Her husband, a feeble seedpod, had no luck either. At that moment a relatively small gray mouse was runnin by, attendin to her simple needs, and she saw the culinary difficulties. She gained speed, waved her tail, and brushed the egg off on the floor. The egg fell and—bang—cracked. I realize, I realize, : Why have you, disfigured , told me this mouth-to-mouth , what impelled-compelled you? I am also apologetic, if that’s the case, for dumbfoundin with my bewilderin story. ? That a mouse is stronger than a man? Doubtful, somethin like that does not happen even , and ? Or what? That, perhaps, all of us should protect mice, that they can be useful if one needs to break somethin in the household? About this we hold strictly personal opinion. The same way as we exterminated from times immemorial, we gard the tradition now. Are they ? Do they promise with a human voice ? Please, don’t chastise me, , but I don’t understand suggestions of this kind. A completely different case is —that I understand, at least that is a riddle. But not now—now the discharge is tormentin me. And the witchcook gives a second helpin. We each chow down a half and start thinkin. Outside, a sheer blizzard twists the tangled hair of the bushes in the front yard and we, urchins, find ourselves short of valenki. In addition to the here, we don’t hold in our hands any profession whatsoever. Where should we, figurelatively speakin, go to learn? You’ll get out, get discharged—and the snowstorm will sweep you up like a street sweeper with his filthy sweepin broom. , we started thinkin. And declares: Whatever it takes, but our beloved valenki we should remove from the ward, we got attached to them—even more so ’cuz they have . What do you mean?—I asked. I mean a far away, when a Gypsy slyboots takes his sheepskin to the consignment store, when there’s mud-slush—and we’re on skis. I’ve grasped my comrade’s reasonin at once and propose before official discharge, without any reparations, to take to our heels. And documents? What do you need these documents for, you won’t get full by eatin papers, especially if they’re fake. At least I have real ones, he says, but not my own, , I blew away my exemption to him in backgammon. For the sake of appearance, we’ve paged through the journal and we’re sorta gettin ready for a stroll. The floor attendant squinted his eyes and understood: You’re splittin? So we’re kissin the communal valenki goodbye? Fine, take them, we’ll still keep shirts on our backs, with one pair we won’t get nowhere all the same. We bowed lowit: Hey, orderly, orderly, give us some , after all, how are we gonna reach our destination only in pajamas? And shakes out from his depot heap upon heap of garments: Dig in. May you prosper, , our male nurse, we are deeply in debt to your generosity. He esplained: Relatives bring new toilettes for the artists, and out of fear quite often don’t ask for the worn ones. I selected then for myself a blue admiral’s gala galife, I selected then a and a brick-colored Jewish of cheviot wool. I believe I made a right choice; all three fabrics are durable, up until now they are my only outfit. What chose—I don’t recall right now, and . Perhaps he took the fashionable striped pants of and a plaid jacket of thick . We got dressed, we got robed—So long, benefactor—and we bolted in a duet away from all these bandages, findin out beforehand information about the needed station: of the railroad, that is. Hop, don’t stop, ; we gave it all we got, pullin our peaked caps down over our eyes like daredevils. But , understand, also gave it all it got, roughin us up.

, один , повез что-то в город — продавать, покупать ли, не разберешь на таком расстоянии: далеко , да и лампа моя штормовая не слишком в чужих , и лета мои не для .  — что, он в полном порядке, а вот , его, озабочен, шлет. Прибывает их мохноногий на , видит — .  — приговаривает: что-то. Дядя Петь, там написано, дорогой, я уже не надеюсь, что привезешь, но в торговом отрыве от наших мест ты не жил и про азбуку мечтал дерзновенно. Плачется в  товарищам: . Послан в  не то , знаю только — и что , а тем более необходимых ему . : , как хочешь, а от пустопорожнего возвращения воздержись. Ну, , возможно, у кого-нибудь и удастся заимообразно , а вот где , нам на ней, . Гэ-букву, делится, выдумали без хлопот, она у нас наподобие виселицы, считай, потому что на виселице только эту букву и выговоришь одну: гэ да гэ. , , а вот . , в  задвигаюсь , собственной своею персоной, , — захожу, чтоб отпраздновать и  неудачного моего. Вот и не растерялись, стенали с  побитыми и с вывихами, , мы, путь наш продолжая с трудом. Но не веселились, . Ведь когда развиднелось, тогда обнаруживаю, что при падении пострадал нас. по всем линиям, и найти понимающего колесника или , чтоб дал настоящий ремонт, в той округе не представлялось возможностью. Отчего, настрадавшись точить на конструкции, изнеможен, возвращался на до срока. Брел . И пока я так брел, , чем намерен платить в , колесо это главное портилось все ужаснее; стоял . захожу вовнутрь и  . ; я посмотрел: они лежали . Проклиная незавидную свою , яростно я аппарат , вынуть из обращения со , которые смотрели без обода сиротливо . . Тогда , егерь мудрый, о ком уже куплеты в те дни, когда нас, Вы мой, и близко тут не присутствовало, он, который значился здесь с самого , носил всегда наряды на и варивал и , он прищурился, , и обратился к . , : . Присмотрись повнимательней, разве не искомое тобою , кинутое Илией в . егеря упрекает, стыдя: , черта ли нам с  в механизма точильного бросовом колесе, да и неизвестно еще, разрешит ли хозяин его забрать, может, оно ему самому надобно. : я чужое имущество не хочу тебя учить подбирать, это ты сам умеешь, я тебя иному учу. . Выпили они затем. И прочие, за исключением корреспондента, тоже приняли; последний же лишь . Вот, сказал , рукавом , что это за звук раздается у нас над Волчьей, когда кто-либо из наших точильщиков заработает на точильном станке, не ли? Ну. Оттого я и спрашиваю, продолжал : колесо от станка и вывернутое , не есть ли вид буквы . Публика посмотрела и , вылитое оно. Верно, верно ты учишь, будет нам с  жэ, , нет, а не то бы я тебе по потребностям. А ты , успокаивает, не отчаивайся, взял да и  у кого-нибудь. Да у кого же я , отчаивается, если тут у нас все сами . А ты у  пробовал разве просить, . А , разрешите рекомендовать, он до известного времени деньгами не пользовался, хотя и , потому что угощался , , на этот предмет одну ничего себе мадам, которая здесь, в , служила и егерю во всем от и до, почему пенсион его имел возможность откладывать про . И когда они наступили, когда , вся , на инспекторском катерке и оставила своему брошенке : прошу не искать, то тогда . Ничего с ним не сделалось — опять , но теперь уж и, подобно всем нам, приобретая за те же самые , которые, однако, у него имеются-есть, между тем как у нас в  капитальный . подсаживается тогда к -егерю и глядит на него из самой души. Тот с течением времени спрашивает : чего это ты на меня загляделся, или не никогда до сих пор, и, что ли, глядеть тебе кроме некуда. И тому подобное. Да я, видишь, Петр оправдывается, средств хочу у тебя попробовать . Ну так и пробуй, наставляет, а та́к чего зря глядеть-то. на это выдает с прямотой: егерь-егерь, будь другом, ссуди мне в долг. Другом, приятель, тебе я побыть никак не могу, я ведь егерь, а ты — просто так , но денег, не обижайся, дам — не . И дает ему денег больших. Широко публика на сбережения, , и мне тоже кивнули: подсаживайся. Потому что ведь чье колесо-то репнулось, то-то, брат, и оно. , вот и  с удачей вдруг.

Отзываюсь: , я отчаиваться чуть-чуть , мне давай нынче . Ты свой новомодный стяни, , засучи до предельной возможности и войди по колено в меня и броди постепенно, пощупывая подошвой грунт; гарантирую, отыщешь необходимое . Поступаю по совету реки и вступаю в нее, текучую, и . Развожу в е каком-нибудь костерок — , одновременно сушу свое немудрящее, которым, слава Господу, владею еще. , усыхаю в последние сроки да выживаю заодно из ума. Мне одна — , в мастерской-то сквозит изо всех пазов, , из углов налезают — та, мои туалеты великие перепарывая, к ней, подруга сказала, присохли, мне выходит с того. И во сне иногда , тычетесь во все у меня места, а зовете ее — я в ревности. вашу всем пропитым нутром , а мо́зги с сопельками пополам из вас вытекают и по робе стелются, и ветры их сушат. В самом деле, , Вы ощутите при личном свидании, ощутите мате́рью моей — , . Жалко вас, женщина скорбела о мне, бродячья ваша, ком вы травы, сухой и гонимый, уж побыстрей бы вас к себе прибрал, чтобы не вам далее по миру, чепухи не , не тиранить железо , искры в ночах не сыпать, полезным гражданам, по бы уже не скучать. А то вывялит вам вконец, будто , и станете вовсе , . Так скорбела, перепарывая , и далеко ее разносилась. Я же полагал про себя, находясь в  дремном: ты надежды на скорый отход мой покинь, еще там-, еще некоторым , у некоторых, . , вы́, верно, помыслите, что это еще за там наметился. Что мне ответить? , только дремный. Есть в наличии, разные, специи, , мышеловок артели. Даже не верится: и  нужда докатилась в . Есть и метлы, и веники банные, запасец свечей — все порядком, все чин-чинарем. Но, помимо того, подмечаешь особенность, есть матрац с начинкой из всячины. за день, накрутишься по дворам, по цехам ли, наведаешься на часок в , после к  под , а она — , наколите дровец, а то ходом вы у меня, , с постоя вылетите. И приходится, . И единый свет у тебя в окошке — весна, апрель, дедку, — зальется за до . А пока что — куда же ты, юноша, , и вьюга тебя, захудалого,. Нарубил,  — и уж тут-то до самого ужина происходит у  с дремотой в  на заветной . мне, а? Извертишься весь и, чтоб зря не лежать, затыкаешь образования. Книгами обладаю не многими, но прелестными, давними. Есть меж ними одна и про . Небольшая, не спорю, но ведь и . , доказывает, старик со старухою. Ладно, уговорил. И была у них якобы птица . Тоже не спорю, свободная вещь, уж на что небогатый народ, но и то у отдельных собственников нет-нет да поселится на антресолях -другая. , . Поясню на примере. Снаряжает по поздние какие-нибудь  — . я у  и подался в  бор, Вы же в городе остаетесь, хоть я Вас, вне сомнения, и приглашал: , составьте компанию. Впрочем, неясно, имеете ли. Но если и нет — не проблема, попро́сите у людей , Вы солидный, отказ удивителен. и предприятия не усложнять, я бы — когда просить станете — я в месте неявном бы переждал. Я за то беспокоюсь, что если они осознают, что Вы со мной по грибы отплываете, то в глазах городнищенских как бы Вам не . Переждал, переждал бы, на выгоне пощипал, дикого надергал бы . Не корите за любопытство, но Вы-то, простите за прямоту, ? Не стесняйтесь, лишь дайте знать, Ваше слово — закон, Вы еще моргнуть не успели — а я уже и на Вашу долю надрал. И другое: а , -то у Вас? У меня-то вот нет, но на меня не равняйтесь, я — пример не из лучших, я от Пасхи до босиком  — , подошву имею абразивную, вечную: моя, но и то росы ранние пробирают ее. Однако не , . Зато на , когда , — сразу я обул, и мне не брат. И как во́ды  — прикручивай и . Так что что-что, а сапог нам, выражаясь окольно, не жмет. Тут Вы, может, насторожитесь в мой адрес: что у точильщика нет — чуда особого тоже нет, но с чьих щедрот он разжился? Приоткроюсь, я  обувь.

повсюду, поземка, . В отделении, правда, надо отдать ему должное, пара была — да одна на всех, чтобы в них пациенты могли соображать. Я обычно с коллегой одним . Скажи, : , и мы , как те . , нас с почтением все узнавали вокруг. На , пилюлями ли у  , к тетке ли примениться в углу — всюду вместе шустрим. , причем там скорее на первое тянет, а тут на второе смахивает. Незаменимы один одному оказывались мы и в часы упомянутого . Действительно, много ли на дворе индивидуально сообразишь — печалище. Иной побродит пяток минут, полюбуется на , вспомнит про сад — и с него уж достаточно. Возвернется, насупленный, снимет, швырнет: кто со мной шашки двигать, опрашивает, делая как бы улыбку ртом, а тоскливость его . Взгляни, будь добр,  — такова его философия. У меня же с коллегой — обратная. Пару эту мы запорошенную руками, от радости торопливыми, разберем, каждый его, и  на воздух. решительно к  — пожалуйте: тут и , и , как у , и коты больничные, жирные, откормленные на наших , . Есть и санки угольные — тоже использовали. , , снегу за голенище себе наберем — поехали с  выздоравливающей в снежки. , если видит. Дети нас сперва, меня, сторонились. Еще бы нет, я и сам, не примелькался себе, в зеркала опасался  — шутка ль, подобная, не говоря, что . Постепенно, впрочем, ручными ребята сделались, привязались к нам даже, я бы сказал. Только и слышишь, бывало: дед  — так звали они меня, — дед , историю-то сочини, а на закорках-то провези, а культю-то свою не таи, дай позырить. То есть всю . С тем же и к у они , у . , им составлял , далеко до него нам с Вами, мой, . Я бы сочинения эти его привел, но боюсь — не похвалите, , то есть приличные не для всех. Например, . Стукнулась- сучка об . А далее мне даже зазорно, . Представляете, подошли к собачке трое . Ну Вы подумайте! И тому подобные номера. Вот уж радости -то нашим было. Позанимались, побалагурили с  — уже . Пора нам, следовательно, в . В зарослях , , дом . Дом — не дом, а , и , ивы что ли, склонились над ней, как Там у нас санитар знакомый дежурства нес. Задвигаемся сразу к нему в подвал: сторожуешь? показывай давай своих. погреба́  — смотри, не жаль, . По историям заболеваний он их всех знал  — . , я помню, хранилась недели две у него. , рыжая, ключицы да щиколки, а волос всюду у ней. Родственников не могли для нее разыскать, хоронить бы пора — осечка, некому. Симпатичная-симпатичная, и , усмехается — . От озноба горячего она отошла, доверилась неудачно парнишке какому-то, но позабыть его вовремя не управилась — и прощай. ты, , печалюсь, кому же это ты не сбылась, бы лучше , , тот, страшила, тебя, , от всех бы напастей спас, вот бы ладили. Ведь что такое несчастье и что такое счастие, когда задаться на миг? Погоревали, и будет. Плесни теперь нам, голубчик дежурный, , да перепадет индивидам малая от санитарии большой. , беседуем. Гостеприимцу — вопрос: как выдерживаешь в таком служить, ведь есть, раздается ответ, патология — вещь к телу нашему не ведают посмертные лекаря, , не дай бог  — . И  молоденькие туда же — уж , за . Но вы сами , куда я с данной должности соскочу, где еще вам всем, неприкаянным, отмензурю. В свою очередь, огорчается за нас — а как это вас , ежели не секрет. Я ему — так и так и таким путем. А , — в ударился. Докладывает, что кампания сильнеющая не слишком давно, и забрили его, , на эти фронты воевать. На позицию, вспоминает, барышня провожала бойца. Проводила, а там постреливают, там — командир бравый, . Орал, признается, как резаный. Былинник он был речистый, ей богу, Ильич, ни дать ни взять, . Или более-менее гражданское, транспортное. Моя жена, говорит, ; что предпринять — пока не понимаю, но за проезд уж не плачу в трамвае. Ручьями струились в  беседы обычно у нас, но протекли и они, просы́пались, будто . Все минуется, но достойное — . Здравствуй, выписка, — ты грянула, разразилась. Так, в одно распрекрасное посещает столовку общебольничный эвакуатор, врач. Даже не столько врач, сколько врачина целый, . Мы обедаем, в смысле, ужинаем. Доводится до нашего сведения, что Сидоров и Петров завтра утром со всеми на дезинфекцию, а затем с  хромают неукоснительно по домам. наше с . это лишь ради я здесь указываю — Сидоров да Петров. На поверку же оборачивается, что никакой не Петров и еще меньше Сидоров в списке на удаление у  этого . Там Алфеев и Ваш покорный . , , я шептал, обрекаемся выписке. А он просит добавочной порции. Шеф же повар со злобой: чего, не ? смиренно: когда психическим состоял, мне советовала: чуть неприятность какая, прими в себя побольше чего-нибудь — и . Какая такая неприятность, повар толстая поэта бранит, . А такая, без трепета возражал, а такая, что , которая на второе была, старая оказалась, вся в зубах она у меня завязла. . секрет, не тая, , ведь не вылупилась еще та из земного яйца, которую той лечебнице жевать суждено. Нас откармливали доктора наук, а Алфей утверждает — завязла-. А недолго, недолго, я повторяю, малые эти живут, потому что осу им ни в коем случае не стоит клевать. Но , как они осу. А та — заразная, болезненная, и случается у пернатых мор. В  моей начертано: отведала золотушных ос и снесла пожилым не простое, а золотое. Казалось бы, лучшего и желать невозможно — бери и жарь. Но все не слава за . Била-била старуха яйцо — не очень-то. Не преуспел и мужик ее, дряхлый струк. Той порою бежала мимо по своим серая мышь, и она видит трудности. Разбежалась, махнула хвостом и смахнула яичко на пол. То упало и — бац — и . Я , : для чего ты мне, потерпевший , эту из уст в уста передал, что тебя ? Извинительно и мне, если так, недоумением Вас своим . В том, что мышь человека сильней? Ой ли, подобного даже в  нет, . Или что? Что мышей, может быть, нам всем следует охранять, что они пригодятся разбить по хозяйству чего-нибудь? Об этом придерживаемся мнения сугубо собственного. Как изводили  — так традицию и блюдем. Разве они? голосом человечьим сулят? Не велите казнить, , но не понимаю я намеков подобных. То ли дело — , вот это, я понимаю, загадочка. Но не теперь — выписка мучает. И выдает злообразная повар добавки . Мы кушаем пополам и задумались. На дворе вьюга чистая, завихрения всюду вертит, а у ребяток с валенками . В довершение всей и специальности не держим какой бы то ни было мы в руках. Куда, фигурально соображая, на учебы податься? Выйдешь, выпишешься — . , мы задумались. И  промолвил: должны мы из убрать, прилепились мы к ним — тем более что с . Что ты имеешь в виду? — я спросил. Я  имею вдали, когда в комиссионку понес, когда грязь-слякоть, а мы — на лыжах. С полуслова я понял товарища и предлагаю до выписки, без всяческих контрибуций ноги отсюда умыть. А ? Чего тебе в тех документах, бумажками сыт не будешь, особенно если . У меня хоть и настоящие, говорит, но не мои, , бро́ню ему свою в  . Полистали для виду журнал и  как бы гулять. прищурился и : ? , стало быть, валенки коммунальные? ладно, берите, страшнее не обедняем, с единой парой . Мы и — в : санитар-санитар, дай нам какие-нибудь, не в пижамах же до мест назначения добираться. И вытряхивает из одежд — : . Сколько ж душ человечных по всяким подвалам у нас рассеяно! , медбрат дядя Ванечка, тороватости твоей мы племяннички. Объяснял: поновей туалеты приносят артистам , а  с испугу нередко не требуют. Выбрал я тогда себе , парадное и кирпичной расцветки выбрал казацкий -. Полагаю, не , материи обе две , единственный мой представляют собой. Что  — не вспомню теперь, а . Уж не моднеющие ли в полоску брюки он взял, , не клетчатый ли , -. Обрядились, одернулись — бывай, , и попилили дуэтом подальше от этих бинтов, наведя заведомо справки о нужной станции — вокзал. , мы давали, шапокляки свои нахлобучивая на залихватский лад. Но и  .